Леди киллер [= Смертельные обьятия, Любовь до смерти ] - Мартина Коул

Глаза у Кэйтлина округлились до предела: «черт побери», «проклятый»! Раз Кэйт ругается, значит, она и в самом деле в бешенстве.

— Ну ладно, это ему так не пройдет! Я еду к Флауэрсу. Пусть ответит мне на некоторые вопросы. И немедленно!

Кэйт вылетела из комнаты, грохнув дверью. Кэйтлин помчался за ней. Догнал он ее, когда она уже сидела в машине. Он забарабанил в стекло и жестом попросил открыть ему дверцу.

— Убирайся к чертям!

Машина тронулась с места, и Кэйтлину ничего не оставалось, как вздохнуть, броситься к своей машине и поехать за Кэйт. Надо ее выручать. Она и не представляет, в какую может попасть передрягу у Фредерика Флауэрса!

Эпизод на автостоянке не прошел незамеченным.

— Нет, женщинам в полиции не место, — качая головой, сказал Спенсер. — Слишком они эмоциональны.

Все промолчали, будто не слыша, устремив глаза в потолок.

Фредерик Флауэрс сидел у себя в кабинете, борясь с тяжелым похмельем, когда секретарша раздраженным тоном доложила, что детектив Кэйт Барроуз требует ее принять. Флауэрс поморщился: до чего же эта чертова бабенка действует ему на нервы! Но не успел он распорядиться, чтобы ее к нему не пускали, как Кэйт уже стояла перед ним. Флауэрсу показалось, что Кэйт громыхнула дверью не о стену, а об его больную голову. В следующий момент дверь снова распахнулась, и Флауэрс с некоторым облегчением увидел на пороге Кэйтлина.

Кэйт начала с ходу:

— Прошу выслушать меня немедленно! Чтобы ни совершил Джордж Маркхэм, сейчас ему грозит смертельная опасность, и мы должны принять меры к его спасению! Патрик Келли поклялся его убить, и сделает это, я знаю! Ему известно, где Джордж Маркхэм скрывается, и наш долг — сохранить жизнь преступнику, чтобы предать его суду!

Флауэрс не сразу ответил, уставившись на Кэйт. Грудь ее вздымалась, лицо пылало гневом, и он понял, чем она привлекла Келли! На ее темных шелковистых волосах, небрежно заколотых на французский манер, играли блики слабого февральского солнца.

— У вас, Барроуз, нет никаких доказательств для подобных обвинений, все это плод вашей фантазии! По имеющейся у меня информации, Маркхэм в настоящее время гостит у своей сестры. О том, что тело его жены обнаружено, газетам неизвестно, и Маркхэм, как пить дать, вернется в Англию. Тут-то мы его и схватим! Прямо у трапа самолета, как только он ступит на британскую землю.

— Как бы не так! — крикнула Кэйт, сжав кулаки. — Патрик Келли назначил цену за его голову! Я знаю это почти точно!

Кэйтлин прикрыл глаза. «О, Кэйти, глупая баба!»

— Вот что, Барроуз, вы, я думаю, переутомились. Поезжайте домой и хорошенько поразмыслите над тем, что вы сейчас сказали: это очень серьезные обвинения. И если только у вас нет неопровержимых доказательств, советую вам свои мысли держать при себе! Не то Патрик Келли подаст на вас в суд за дискредитацию личности. И будет прав. Особенно если учесть эти ваши истеричные вопли.

Увидев, что Кэйт собирается ответить ему, Флауэрс сделал предостерегающий жест, но Кэйт все же сказала, тихо, с горечью в голосе:

— Значит, вы все заодно? При чем же тут доказательства? Все равно никто не сможет вывести вас на чистую воду! И никто из вас не тронет Келли — у всех у вас свои счеты, не правда ли? И вы вовсе не против, чтобы он получил свой должок. Разве не так?!

Кэйт говорила с таким презрением, что Кэйтлин невольно отвел глаза.

— Должно быть, я все это время жила в своего рода раю для дураков! Верила в необходимость своей работы. А вы наверняка считали меня полной кретинкой! Но я выведу всех вас на чистую воду! — Она ткнула пальцем в Флауэрса, и он отпрянул назад. — Это, пожалуй, последнее, что я могу еще сделать.

Прошло какое-то время, прежде чем Флауэрс вновь обрел дар речи.

— Вы что, угрожаете? В таком случае, извольте-ка выслушать меня, Барроуз, и очень внимательно! Вас, детектив-инспектор, не раз встречали в компании Патрика Келли. И это не может не повлиять на вашу репутацию!

Кэйт онемела.

— Уж вы-то, Флауэрс, знаете его гораздо дольше меня, — только и могла ответить Кэйт.

Флауэрс ухмыльнулся:

— Разумеется, я знаком с Келли, его многие в городе знают, но подумайте, Барроуз, хорошенько подумайте. Я ведь не сплю с ним, а? И не мой супруг делал по этому поводу заявление в ЦБР!

Кэйт захлестнула волна гнева:

— Вы… вы просто грязный, вонючий ублюдок!

— Значит, так, Барроуз, с этой самой минуты вы отстраняетесь от расследования дела Маркхэма и ваши служебные обязанности приостанавливаются! Уведи ее, Кэйтлин, Христа ради!

И он хлопнул ладонью по столу, дав понять, что разговор закончен. На глазах Кэйт закипели слезы отчаяния.

— Еще минуту, Флауэрс. Теперь я поняла, что вы за человек. Вы совсем не против, чтобы Маркхэма зарезали! Для вас это ровным счетом ничего не значит! Вы готовы пожертвовать моей карьерой, только бы ваш дружок Келли расправился с Маркхэмом!

Кэйтлин схватил ее за руку. Надо поскорее увести Кэйт и попытаться вправить ей мозги.

— Ну хватит, Кэйти, пойдем, а то ведь потом пожалеешь о том, что наговорила!

— Пожалею?! — Кэйт громко расхохоталась. — Я жалею лишь об одном: что связалась со всеми вами!.

— Заткни наконец свою чертову глотку и дай ключи от машины. Я сам сяду за руль! — рявкнул Кэйтлин.

Всю дорогу они ехали молча. Кэйтлин свернул на пригородное шоссе и остановил машину около небольшой закусочной.

— Пошли, Кэйт, выпьем, закусим и поговорим!

Кэйт вышла подавленная, даже под курткой видно было, как она сгорбилась. Она знала, что проиграла. Случившееся было для нее полной неожиданностью и шло вразрез со всем ее опытом.

Сев за стойку перед баром, Кэйтлин заказал две порции ростбифа и бутылку кьянти. А потом еще по бокалу шотландского виски.

— Это уже лишнее! — рассеянно произнесла Кэйт.

— Об этом позволь судить мне.

Кэйт слушала Кэйтлина, так и не притронувшись к спиртному.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Кэйт! Когда-то и мне довелось пережить нечто подобное. Но ты забываешь о том, что Джордж Маркхэм был матерый преступник! Он убил семерых, и одному Богу известно, скольких еще мог отправить на тот свет! Этот садист насиловал и убивал девушек!

Она перебила его:

— Вы сказали «был», Кэнни! Выходит, он уже мертв?!

— Ох, Кэйт, я просто оговорился! Я ценю твое благородство, но сама подумай, стоит ли переживать из-за такого подонка.

— Флауэрс сейчас втоптал меня в грязь, и у него это очень здорово получилось. Не так ли? И, кстати, не без вашей помощи. И еще помощи Келли! О нем ведь тоже не следует забывать, правда?

— Дочь Келли трагически погибла, Кэйт, и он хочет расправиться с Маркхэмом. Допустим, мы ему помешаем. Представь, сколько денег понадобится, чтобы всю жизнь держать его за решеткой! Ведь речь, собственно, только об этом! Признаться, Кэйт, ты меня разочаровала. Я считал тебя разумной женщиной. А ты готова пожертвовать карьерой ради последнего подонка! Да если его завтра же посадят, ему не избавиться до конца жизни от издевательств не только заключенных, но и охранников! Еще восемнадцать лет назад он в поезде зверски избил девушку и освободился раньше срока только потому, что его жена родила мертвого младенца. Пойми, Кэйт, речь идет о расправе с насильником-садистом!